Как оценивают преследование?
Недавние трагические гибели беженцев в Средиземном море доказали, насколько сложно достичь Европы в поисках политической защиты. Но попасть в Европу всего лишь первый шаг. Во многих случаях, для получения политического убежища нужно представить доказательства преследования, что иногда является огромной сложностью.
Правительства европейских стран подписали международные договора, которые обязывают их предоставлять защиту тем, кто обосновано боится расового, религиозного, национального или политического преследования на своей родине. Но как беженец может доказать, что он беженец? Обычно, беженец не покидает свою страну с чемоданом, полным доказательств, не бронирует билет, и не приезжает на собеседование с картой члена оппозиционной партии.
Когда беженец подаёт заявление для предоставления убежища, первое, к чему он должен быть готов – это собеседование с представителем власти, который решает, является ли история беженца правдоподобной. И именно здесь появляются первые трудности. Жизни скольких людей входят в рамки простой, заурядной биографии? Если Вы загляните в Ваш семейный альбом, сможете ли Вы поручиться, где и как возник конкретный рубеж?
Даже если беженец может представить всевозможные доказательства, люди, которые оценивают его заявку, могут проявить предвзятость. Один интервьюер французского Отдела по защите беженцев и лиц без гражданства заявил, что свой отказ он обосновал на том, что заявитель не проявила никаких эмоций, когда рассказывала, как её изнасиловали. В другом случае, беженец из Афганистана сказал интервьюеру, что работал водителем, и получил отказ, когда не смог предоставить свои права.
Суд Франции по делам беженцев регулярно отказывается принимать от граждан Демократической Республики Конго (ДРК) документы, удостоверяющие личность, поскольку, как заявляют представители суда, они являются поддельными, хотя юристы ДРК подтверждают, что ихние печатные станки очень низкого качества, поэтому и документы отличаются качеством. Примером того, насколько смехотворной может стать ситуация, могут послужить фаллометрические тесты, использованные чешскими властями в 2011, которые, измеряя кровообращение в мужских пенисах при показе порнографических материалов, могли показать является ли беженец нетрадиционной ориентации.
Как всё ещё могут принимать такие сомнительные решения в современном мире? Сегодня ни один бизнес не запустят без тщательной проверки рынка, даже маленького. Никто не купит новый дом без тщательной проверки того, является ли цена справедливой. Но почему же тогда решения о человеческих жизнях принимаются без соответствующих доказательств?
Доступ – одна проблема. Оценивая специфические аспекты доказательств нужно владеть знаниями о регионе и языке, и в идеале, связи для доступа и подтверждения информации или документов.
Другая проблема – финансовые ресурсы. Адвокаты по делам беженцев во Франции получают по 370 евро от правительства за каждое заявление, над которым они работают. Вычитывать информацию о политической ситуации в стране заявителя или проверять основные факты адвокат должен в своё свободное время. Финансовый кризис ухудшил состояние вещей – в Великобритании сокращения значительно повлияли на возможности юристов искать подтверждения доказательствам, а в финансово нестабильной Греции государственная финансовая помощь неправительственным организациям очень лимитирована.
Правительства и суды проводят свои собственные расследования по странам заявителей, но не так много европейских стран предоставляют публичный доступ активистам и юристам по делам беженцев.
Даже когда доказательства доступны, очень часто их используют неправильно. Amnesty International проанализировали примеры заявлений на получение политического убежища в Великобритании, которым было отказано в апелляции, и пришли к выводу, что во многих случаях судьи неправильно использовали существующие доказательства и ошибочно оценивали надёжность заявителей. Иногда даже малейшего несоответствия было достаточно, чтобы отказать заявителю.
Политическое убежище и миграция являются двумя наиболее спорными проблемами наших дней. Они лежат в основе вопроса, в какой же Европе мы хотим жить. Во времена экономических трудностей, кто в игре, а кто нет?
И если сочувствия и морали недостаточно, чтобы мы беспокоились о политических беженцах, мы должны думать с эгоистической стороны. Если правовая система проверяет дела беженцев, которые боятся за свои жизни, не достаточно тщательно, то, как она отнесётся к нам, когда и мы потребуем помощи? Только тогда, когда мы будем уверенны, что юридическая система может защитить тех, кто нуждается в её защите, мы сможем поверить, что она сработает для каждого из нас.
